Рассмотрев проект Конституционного закона Приднестровской Молдавской Республики «О внесении дополнения в Конституцию Приднестровской Молдавской Республики» (папка 1287) считаю невозможным его принятие по следующим основаниям. 

Подчинение законодательства Приднестровской Молдавской Республики «общепризнанным нормам права» либо законодательству иного (пусть даже дружественного) государства означает, что органы государственной власти лишаются одного из элементов механизма реализации власти в суверенном государстве, которым является  нормотворческий процесс, важнейшей частью которого является законодательный процесс.

В первую очередь ликвидация законодательных полномочий касается таких органов государственной власти любого суверенного государства как парламент, который осуществляющий принятие законов, и президент, осуществляющий введение в действие принятых парламентом законов (промульгацию). При этом нужно понимать, что ликвидация верховенства государства на своей территории, в случае принятия предложенных новаций, не ограничивается только функциями парламента и президента, это ограничение коснется всех субъектов законодательной инициативы – правительства, судов, местных советов, прокуратуры, профсоюзов – т.к. они, во-первых, не смогут вносить изменения в законодательные акты, касающиеся своей сферы деятельности, во-вторых, не смогут участвовать в процессе подготовки и принятия как документов, формирующих «международное право», так и законопроектов, рассматриваемых Федеральным собранием Российской Федерации либо каким-либо иным парламентом.

Законодательный аспект это только часть предлагаемых новаций. Если термин федеральное законодательство будет применен в том же значении, под которым категория «законодательство» понимается в Законе Приднестровской Молдавской Республики «Об актах законодательства Приднестровской Молдавской Республики», то тогда будет ликвидировано верховенство нормативных актов всех органов государственной власти.

Таким образом, демонтируется один из признаков государственного суверенитета Приднестровья, которым является самостоятельно устанавливаемое законодательство, по которому живет  данное государство.

Следующим элементом, демонтируемым в результате отказа от собственного законодательного процесса и передачи законодательных функций субъектам, формирующим международное право, или какому-либо иному государству, является отказ от такого атрибута независимого государства как собственная власть. Подчинение «международным принципам права» приводит к тому, что, как минимум, часть властных полномочий органов государственной власти ликвидируются и передаются внешним по отношению к Приднестровью  структурам. Все действия власти будут осуществляться исключительно в рамках норм, формируемых вне данного государства, т.е. будет осуществляться воля субъектов, формируемых вне границ и за рамками законодательного поля Приднестровской Молдавской Республики.

Общеизвестно, что закон является способом реализации воли народа, именно поэтому носителем суверенитета признается народ. Отказ от самостоятельного формирования законодательства своего государства приводит к тому, что воля данного народа подчиняется внешней воле. В этом случае говорить о суверенитете уже не возможно. Следовательно, народ Приднестровья, из носителя суверенитета Приднестровского государства превращается в «население Приднестровского региона», т.е. общность людей, лишенную права на самоопределение.

Все вышеизложенное говорит нам о следующем. В случае принятия предложенных конституционных изменений Приднестровская Молдавская Республика теряет два важнейших признака государственного суверенитета, коими являются верховенство государства на своей территории и наличие собственной верховной власти. Также народ Приднестровья утрачивает статус носителя суверенитета, а, следовательно, статус субъекта международного права Приднестровья, обладающего правом на самоопределение. Т.е. социальные последствия принятия данной законодательной инициативы состоят в самостоятельном отказе Приднестровской Молдавской Республики от статуса, которым сегодня определяется  категорией «существующее де-факто государство». 

Как следует из пояснительной записки выгодоприобретателями от реализации новых конституционных инициатив должны стать Приднестровская Молдавская Республика и российская Федерация. Указанные заключения не содержат реальной оценки существующего положения дел и возможных политических и социальных последствий.

В частности российская помощь Приднестровью никогда не обуславливалась какими-либо требованиями, связанными с имплементацией российского законодательства. И гармонизация приднестровского законодательства с российским, и предлагаемая сегодня объединение законодательства являются инициативами приднестровского руководства. Взаимоотношения с российской Федерацией, оформленные в протоколах «Жуков-Смирнов» и «Рогозин-Шевчук» предусматривают двухстороннее сотрудничество и не касаются суверенных прав Приднестровской Молдавской Республики, в т.ч. и в области нормативного регулирования социально-экономических процессов в Приднестровской Молдавской Республике.

Более того нарушение суверенитета Приднестровья не соответствует интересам Российской Федерации. В настоящее время Россия имеет возможность в любой момент отмежеваться от каких-либо требований к ней, сославшись на действия руководства Приднестровья как руководителей «де-факто» независимого государства. Мы помним, что именно так поступила Россия в случае с вывозом боеприпасов 14-й армии из Приднестровья – вывоз прекратился после ограничительных действий Приднестровского руководства. После этого Россия выступила с рекомендацией властям Р. Молдова о необходимости договариваться с Приднестровьем, после чего возможно продолжение разговора о вывозе боеприпасов.

В случае, если в Приднестровье будет действовать российское законодательство Приднестровье, утратившее международную правосубъектность, по причинам, отмеченным нами выше, может быть не допущено к переговорам по поводу признания своего международного статуса. Единственным субъектом, который сможет участвовать в переговорах по поводу приднестровского вопроса останется Российская Федерация. Причем весьма вероятно, что в этом случае Россия будет выступать уже не в статусе страны-гаранта, а в ином, возможно, очень неприятном статусе, связанным с посягательством на территориальную целостность государства-члена ООН.

Таким образом, Российская Федерация не приобретает никаких преференций в результате реализации предложенных конституционных новаций. Напротив, возможно очень серьезное изменение статуса Российской Федерации в переговорном процессе в негативную сторону. Но, за исключением одного случая. Этот  случай состоит в том, что, путем признания Приднестровьем верховного суверенитета России в виде приоритета российского законодательства над законодательством Приднестровья, Россия учреждает собственный протекторат над Приднестровьем. Однако, введению протектората должно предшествовать признание Приднестровской Молдавской Республики.  В противном случае Российская Федерация окажется в ситуации, описываемой как покушение на территориальную целостность Р. Молдова, которую она официально признает.

Очевидно, что для реализации данного проекта необходимо предпринять меры по обеспечению жизнедеятельности признанного Приднестровья в условиях возможной полной блокады. Существуют ли сегодня рычаги жизнеобеспечения заблокированного анклава, находящегося под протекторатом России,– мы не знаем. Одно знаем точно – Приднестровье  пока не получило полного признания со стороны Российской  Федерации. Следовательно, Россия не предполагает изменения своего статуса в данном регионе планеты.

Еще одним доводом, показывающим ненужность Российской Федерации предлагаемых новаций, является правовой и административный хаос, вероятность наступления которого в, итак не отличающемся особым порядком, Приднестровье при принятии конституционных новаций более чем высока. Данный аспект проблемы в силу своей очевидности нами не рассмотрен. Тем не менее, нужно понимать, что ухудшение управляемости государства и снижение вследствие этого качества жизни населения в результате «пророссийских» конституционных новаций в регионе, поддерживаемом Российской Федерацией не входит в интересы России.

Помимо вышеизложенного вызывает сомнение тот факт, что данная законодательная инициатива преследует российско-приднестровские интересы и выражает волю народа, выраженную на референдуме 2006 года. Данный вывод позволяет сделать наличие в законопроекте следующих положений: «Правовую систему Приднестровской Молдавской Республики образуют… общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры».  Референдум 2006 года не предусматривал вопросов, связанных с включением в состав правовой системы Приднестровской Молдавской Республики «общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров». При этом автор законопроекта второй частью ст. 58-1 предлагает ограничить действие федерального законодательства Российской Федерации конституционным законом, в то время как ограничений применения «общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров» законопроект не предусматривает.

Ни законопроект, ни пояснительная записка не предусматривает расшифровку понятий «общепризнанные принципы международного права» и «нормы международного права». Это не позволяет определить субъекта (государство, международная организация или иной субъект),  которому предлагается подчинить волю народа Приднестровья.

Исходя из вышеизложенного никаких социальных, экономических и политических улучшений данная инициатива не предусматривает ни в части обеспечения внутренних социально-экономических условий развития Приднестровской Молдавской Республики, ни в части развития взаимоотношений Приднестровской Молдавской Республики и Российской Федерации.